8 декабря с.г в Сирии пал режим Башара Асада. К власти пришли повстанцы. Сначала СМИ писали, со ссылкой на Bloomberg, что сирийский президент погиб в авиакатастрофе. Эта информация не подтвердилась. На самом же деле Асад с семьёй был эвакуирован в Москву, где получил политической убежище.
Всю прошлую неделю – начиная с 9 декабря – мировые СМИ задавались вопросом, что же будет с Сирией дальше? Куда уйдут боевики из разных террористических группировок? И, наконец, что будет с российскими базами в Сирии? Начнём, пожалуй, с третьего вопроса.
По этому поводу выступил специалист по Средней Азии, политолог Никита Мендкович. В одноимённом телеграм-канале он написал: «…Базы Хмеймим и Тартус на текущий момент остаются за Россией. Новая власть ведет переговоры и явно заинтересована в их успехе. Правительства приходят и уходят, а Сирия нуждается мощном авиационном прикрытии, особенно с учетом угрозы Израиля, который перешел границу и захватывает под шумок сирийские территории». Эксперт подчеркивает, что это главный вопрос для Москвы: «В последние годы базы были основной связью России с Ассадом. Прочие вопросы решал Иран. Там нет другого важного «багажа». Дамаск отклонял российские коммерческие предложения, проекты политических реформ еще с 2010-х. Последнее крупные военные операции Россия поддерживала в 2020-м. Поэтому Москва может выстраивать отношения с новыми властями Сирии с нуля».
Судя по всему, российские базы в Сирии действительно могут остаться в неприкосновенности. По заявлению сирийского главнокомандующего военным оперативным управлением Ахмед Аль-Шара, «сирийское руководство дало возможность России пересмотреть отношения с нашей страной таким образом, чтобы это отвечало взаимным интересам двух стран».
Террористы наготове
Вопрос, что будет с террористами, действовавшими в Сирии, наиболее актуален в свете растущей угрозы. Ещё с 2015 года жители Центральной Азии принимали активное участие в сирийской войне «всех против всех». На данный момент сложно определить точное количество боевиков из региона, воюющих в Сирии. Однако, в 2017 году президент России, Владимир Путин оценивал примерное количество террористов в 20 тысяч человек: «По разным подсчётам, примерно двадцать тысяч иностранных боевиков воюет в Сирии, из них почти десять тысяч из стран СНГ. Ну где-то тысяч девять, по разным подсчётам, чуть меньше половины, из России. Тысяч пять примерно из стран Центральной Азии».
При этом, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД РФ Александр Князев говорит, что: «Немало боевиков после разгрома основных бандгруппировок после вступления в сирийскую войну России примерно в 2018 году перебрались в лагеря Швеции, Украины, Афганистана, некоторых других стран, где готовились к продолжению террористической деятельности: к возвращению в Сирию или Ирак либо к подпольной террористической деятельности у себя на родине».
О том, чтобы в странах Центральной Азии устроить «джихад» говорит и тот факт, что в регионе стали активно действовать американские гуманитарные программы по возвращению семей боевиков.
«В регионе были запущены целые государственные программы: "Мехр" – в Узбекистане, "Жусан" – в Казахстане, "Мээрим" – в Киргизии, с меньшим размахом этим занимались в Таджикистане, не поддался на эту внешне правозащитную и гуманитарную агитацию только Туркменистан. Помимо возвращения семей были и прецеденты попыток "реабилитации" непосредственных участников ближневосточных террористических группировок. А вскоре идеологами джихада была обнародована многообещающая фетва, обращенная к семьям боевиков из разных стран, в которой говорилось примерно следующее: «Жены, возвращайтесь домой, будьте законопослушными, идеальными гражданами, а время придет, и мы вернемся»» – пояснил Князев.
Собственно, американские программы по возвращению боевиков домой – работали предельно активно. Так, на территорию Казахстана с 2019 по 2021 год были возвращены более 700 человек. По этому поводу казахское общество разделилось на тех, кто за возвращение и тех, кто против. Кыргызстанский религиовед Икбалжан Мирсаитов говорит: «…Опасения общества я разделяю. Есть мнение, что их очень тяжело вернуть в обыденную жизнь, ведь эти люди видели войну, кровь, насилие, напичканы фанатическими идеями, если будет призыв, опять пойдут. Есть и такие опасения. Но не все эти люди несут угрозу в дальнейшем. Нужно смотреть индивидуально, изучать дела. У каждого мотивация и уровень осмысления того, что он делал, разные. Насколько идеология повлияла на человека, насколько он готов осмыслить свои ошибки — нужно исходить из этих параметров. Есть люди, которые никогда от этого не отойдут, в их голове фанатизм уже устоялся. Они не вернутся в нормальное, мирное русло».
На развитие экстремизма и терроризма влияет экономика. Так, в Казахстане, по уровню ВРП (внутренний региональный продукт) самой бедной областью считается – Туркестанская. Всего 710 тыс. тенге. Это в 13,5 раза меньше ВРП Атырауской области. Естественно, что репатриантам из Сирии иногда не хватает денег. В 2024 году были опубликованы данные о том, что 89% опрошенных зарабатывают менее 300 долларов в месяц, причем 73% – от 100 до 200 долларов. При этом 40% не получают никакой государственной помощи. «Экономическая интеграция остается одним из самых серьезных вызовов, – подчеркивает Дина Бирман из Университета Майами. – Без стабильного дохода риск маргинализации и потенциальной радикализации значительно возрастает».
Собственно, под видом гуманитарной помощи в тот же Казахстан могли попасть боевики или жёны боевиков. Они же, при удобном случае, станут создавать халифат в регионе. Это и опасно – «спящие ячейки». Получается, что вся надежда на ОДКБ и антитеррористический комитет.
Что же будет с Сирией?
Несомненно, что «демократичное» падение Сирии – это шок для всего Ближнего Востока. Многие из экспертов предрекают, что теперь Сирия – это следующий Афганистан на мировой карте. Просчитать геополитические риски прихода к власти «оппозиции» – весьма проблематично. Однако, ясно одно, для Турции – этот шаг большая победа. Особенно учитывая, что Анкара явно мыслит как новая колониальная держава и хочет расширять захваченные территории.
По этому поводу высказался президент страны Реджеп Тайип Эрдоган, указавший на возможность присоединения бывшей сирийской территории. Он напомнил, что «города, которые мы называем Алеппо, Идлиб, Дамаск и Ракка» могли бы стать «нашими провинциями, как Антеп, Хатай и Урфа».
Так же рассуждает лидер турецкой «Партии националистического движения» Девлет Бахчели, который заявил: «Алеппо — турецкий и мусульманский город до мозга костей. Это говорим не только мы, это говорит история, это говорит география, это говорит истина, это говорят наши предки, это говорит турецкий флаг, поднятый в цитадели Алеппо».
Турция при содействии Великобритании создала новый «фронт нестабильности», чтобы в условиях хаоса захватить новые территории. И она же поддерживает боевиков, которые были «оппозицией» экс-президенту. Естественно, что на фоне растущих проблем в самой Турции такой шаг — это возможность удержать власть в стране.
Но это может создать большие проблемы всему региону. По поводу произошедшего в Сирии высказался российский политолог Юрий Баранчик.
«Геополитические последствия происходящего просчитать сложно, потому что они огромны. Если от Турции до Кувейта будет протянут «коридор» джихадистов, то это будет проблема всего Ближнего Востока. Разрушатся устоявшиеся логистические схемы и могут возникнуть новые. Например, Турция и ЕС могут договориться о газовой трубе от Персидского залива до Балкан, проект долгий, но возможный. Бармалеи быстро начнут набирать влияние в Ираке, и Ирану будет уже не до Израиля. Придется учитывать этот фактор Иордании, Саудовской Аравии и т.д. У нас под ударом окажутся базы на Средиземном море. И так далее, и тому подобное».
Одно ясно точно, новосозданный на карте «очаг нестабильности» – это ещё одна головная боль для мировых игроков. Это и распространение терроризма, экстремизма, создание чего-то нового типа «ИГИЛ». В общем, на мировой арене перспективы весьма не радужны. И теперь с этим нужно учиться бороться сообща.