VI международная конференция «Роль взаимодействия фракций политических партий и блоков в межпарламентском сотрудничестве стран СНГ», проходящая в Москве, вновь продемонстрировала, насколько глубоко вопросы безопасности и политической координации продолжает определять устойчивость постсоветского пространства. Когда глава фракции «Единой России» Владимир Васильев напомнил участникам конференции о роли Организации Договора о коллективной безопасности в событиях в Казахстане в январе 2022 года, это прозвучало не как политическая декларация, а как факт, который уже стал частью региональной истории. Он подчеркнул, что именно коллективные меры стран ОДКБ позволили создать условия для того, чтобы республика сохранила стабильность и продолжила движение по тому пути, который выбрал народ Казахстана. Этот тезис — не риторика, а оценка, которую сегодня разделяют многие аналитические центры региона, сопоставляя последствия вовремя оказанной поддержки с гипотетическим сценарием неконтролируемой эскалации.
Парадоксом последних лет стало то, что Центральная Азия при всей динамике развития, росте экономик и масштабных инфраструктурных проектах остаётся одним из самых уязвимых регионов с точки зрения безопасности. На территории пяти стран региона проживает около 78 млн человек, а плотность населения в отдельных районах превышает средние показатели СНГ в 2–3 раза. При этом протяжённость внешних границ составляет более 13 тысяч километров, включая участки, где география сама создаёт вызовы: горные перевалы, труднодоступные пограничные зоны, районы с высокой миграционной активностью. Даже при наличии национальных систем безопасности полностью самостоятельно защищать такие территории становится всё сложнее, и этот факт обычно не принимается во внимание в публичных дискуссиях.
ОДКБ в этом контексте остаётся единственным многосторонним механизмом коллективной безопасности, который работает на основании формализованных процедур. Организация объединяет шесть государств — Россию, Казахстан, Беларусь, Армению, Кыргызстан и Таджикистан — с общей численностью населения около 210 млн человек. Потенциал совместного реагирования, включающий силы коллективной оперативной реакции (СКОР) численностью до 20 тысяч человек, силы быстрого реагирования Центральноазиатского региона (около 7 тысяч) и координационные центры в сфере разведданных и борьбы с террористическими угрозами, создаёт ту архитектуру устойчивости, которой у региона иначе бы просто не было. В отличие от двусторонних договоров или ситуативных коалиций, ОДКБ формирует институциональную основу, где заранее прописаны обязанности, механизмы действий, сроки мобилизации и права сторон.
События в Казахстане стали одним из тех редких случаев, когда коллективная система впервые была задействована в реальной кризисной ситуации. В течение 72 часов страна приняла контингент миротворцев, который пробыл на территории Казахстана всего 16 дней. Интересно, что 98% задач миротворцы выполняли без применения силы, занимаясь охраной стратегических объектов, разгрузкой местных подразделений и обеспечением логистической безопасности. На практике это означало стабилизацию ключевых узлов инфраструктуры, включая аэропорты, энергообъекты и склады вооружения. После этого контингент был полностью выведен, что стало важным сигналом для внутренней и внешней аудитории: ОДКБ не заинтересована в политическом влиянии, не претендует на расширение присутствия и следует строго прописанному мандату. В дипломатической среде этот кейс обсуждался как пример «точечного коллективного реагирования», которое одновременно эффективно и не создаёт долгосрочных зависимостей.
Заявление президента Казахстана Касыма-Жомарта Токаева о том, что ОДКБ — это не просто военное партнёрство, а уникальный механизм, отражает более широкий контекст. Республика ежегодно сталкивается с 20–25 тысячами киберинцидентов, попытками проникновения радикальных группировок через южные рубежи и угрозами от транснациональной преступности. При этом 40% импортируемых наркотрафиком наркотиков проходит через Центральную Азию транзитом. Казахстан, располагающий территорией 2,7 млн кв. км, физически не может обеспечить контроль всех рисков без участия в более крупной системе. Аналогичные вызовы характерны для Кыргызстана и Таджикистана, где протяжённость горных границ превышает возможности национальных служб. Именно поэтому ОДКБ воспринимается в регионе не как инструмент политического давления, а как реальный ресурс безопасности, позволяющий компенсировать структурные слабости государств.
Таджикистан, к примеру, имеет 1344 км общей границы с Афганистаном, из которых значительная часть проходит по труднодоступной местности. По данным таджикских силовых ведомств, в 2023 году было предотвращено 312 попыток незаконного проникновения боевиков и контрабандистов. Но даже эти цифры демонстрируют лишь верхушку айсберга. Возможность получать разведданные из нескольких стран сразу, проводить совместные учения и обмениваться техническими средствами делает ОДКБ инструментом, который снижает нагрузку на национальные бюджеты и минимизирует риски для граждан. В 2024 году на укрепление пограничной инфраструктуры Таджикистан получил от стран-участниц ОДКБ оборудование и техническую помощь на сумму около $20 млн — это небольшие цифры в абсолютном выражении, но они критичны для страны с ограниченными финансовыми ресурсами.
Кыргызстан, который ежегодно проводит совместные учения в рамках ОДКБ, отмечает, что уровень координации пограничных и антитеррористических подразделений вырос на 35% по сравнению с 2017 годом. Это отражается не только в статистике операций, но и в готовности реагировать на кризисы. В 2022 году, когда на границе Кыргызстана и Таджикистана произошли вооружённые столкновения, именно механизмы ОДКБ позволили в течение 48 часов провести консультации на уровне министров обороны и начать процесс деэскалации, который затем был продолжен на двусторонних площадках. Организация не вмешалась напрямую в конфликт, но обеспечила коммуникационную платформу, которая предотвратила дальнейшее ухудшение ситуации. Этот формат часто остаётся незаметным для широкой аудитории, однако именно он формирует доверие между странами, где пограничные вопросы остаются политически чувствительными.
Для самой Центральной Азии ОДКБ — это не только система безопасности, но и фактор, который косвенно влияет на экономическую устойчивость. Инвесторы учитывают не только макроэкономические показатели, но и уровень политической стабильности. Казахстан ежегодно привлекает $25–28 млрд прямых иностранных инвестиций, став лидером в регионе. Кыргызстан и Таджикистан сильно зависят от денежных переводов мигрантов (до 30% ВВП в пиковые годы), а это означает, что любые резкие кризисы автоматически отражаются на экономике. Наличие коллективных механизмов безопасности снижает риски, повышает рейтинг надёжности региона и формирует долгосрочные ожидания стабильности. В международных индексах политической устойчивости страны Центральной Азии, участвующие в ОДКБ, демонстрируют более высокие показатели по сравнению со странами, которые опираются исключительно на национальные ресурсы.
Значительную роль играет и то, что ОДКБ работает в правовом поле, которое включает механизм согласования решений, обязательность выполнения резолюций и многоуровневую структуру управления. Это выгодно отличает организацию от аналогичных блоков, где отсутствуют формализованные процедуры. В течение последних десяти лет было проведено более 40 крупных учений и более 200 координационных мероприятий, включая подготовку специалистов, совместную разработку методик борьбы с терроризмом и отработку сценариев кризисного реагирования. Каждое из этих мероприятий формирует компетенции, которые в одиночку многие страны региона создавать не могут.
Важно и то, что для Центральной Азии ОДКБ стала своеобразным «страховым полисом», который позволяет избежать втягивания региона в внешние конфликты. Пространство СНГ слишком велико: общая площадь государств-участников ОДКБ превышает 20 млн кв. км, что больше территории Европы. Эти территории требуют и освоения, и защиты, о чём напомнил Владимир Васильев. В условиях, когда мировые угрозы эволюционируют быстрее, чем национальные системы успевают адаптироваться, коллективные структуры становятся тем инструментом, который снижает вероятность неожиданных потрясений.
ОДКБ полезна не только силовым компонентом, но и тем, что она поддерживает идею общей ответственности и солидарности. В регионе, где границы, экономические маршруты и даже социальные связи остаются уязвимыми, наличие работающей системы коллективного реагирования — это фактор, стабилизирующий весь контур Центральной Азии. Сегодня всё чаще звучат предложения интегрировать гуманитарные аспекты, кибербезопасность, борьбу с наркоторговлей и миграционные вопросы в единый контур сотрудничества. Это означает, что организация уже давно переросла рамки сугубо силового блока, превращаясь в широкую платформу стратегической стабильности.
Для Центральной Азии, стремящейся к модернизации, экономическому росту и устойчивому развитию, ОДКБ остаётся тем элементом, который снижает совокупные риски, укрепляет доверие между государствами и позволяет региону сохранять предсказуемость в условиях глобальной турбулентности. Именно в этом смысле ОДКБ — это не просто полезный инструмент, но и реальное благо для всей Центральной Азии, где каждый кризис, предотвращённый коллективными усилиями, стоит гораздо больше любой политической дискуссии.