С 2021 года в Узбекистане частные предприниматели получили право устанавливать камеры фиксации нарушений ПДД — шаг, который власти называли «инновацией для повышения дисциплины на дорогах». Однако уже четыре года эта инициатива остаётся одной из самых противоречивых в стране. От борьбы с аварийностью до подозрений в наживе, от государственных реформ до актов гражданского протеста — частные камеры превратились в символ столкновения бизнеса, закона и общественного доверия.
Первые аукционы прошли в системе E-ijro auksion в конце 2021 года. Право установить камеры предоставлялось только через торги — участники предлагали цену за конкретный участок дороги, и победитель получал возможность установить оборудование за собственный счёт. Для участия нужно было внести задаток — 5 % от стоимости лота, подписать заявку электронной цифровой подписью и доказать отсутствие связей с судебными и силовыми структурами. Формально процедура была прозрачной, но на практике многие участки выигрывали компании, которые через несколько месяцев перепродавали права другим предпринимателям. Это стало возможным из-за неограниченного срока владения объектом и отсутствия верхнего порога доходов.
Бизнес быстро понял: камеры — это не просто инструмент безопасности, а источник стабильного дохода. Согласно постановлению правительства, предприниматель в первые два года получает 50 % от каждого оплаченного штрафа, затем его доля снижается до 10 %. Для старта это выглядело выгодно: если камера фиксировала в среднем 100 нарушений в день по 200 тысяч сумов, предприниматель мог зарабатывать до 10 миллионов сумов ежемесячно. На фоне средней зарплаты в 4–5 миллионов сумов это было серьёзным стимулом.
Однако уже через год появились первые жалобы. Водители начали сообщать, что камеры стоят в неожиданных местах — на съездах, за деревьями, у школ, где нет пешеходов. Некоторые устройства, как выяснилось, не имели необходимых согласований, но всё равно работали и приносили доход. В 2023 году Министерство внутренних дел вынуждено было признать, что часть камер действительно установлена с нарушениями, однако массовой проверки тогда не последовало.
Ситуация обострилась весной 2025 года. В Андижане мужчина с охотничьим ружьём расстрелял 50 камер и радаров, причинив ущерб более чем на миллиард сумов. Его задержали через несколько часов, но поступок вызвал бурную реакцию. В соцсетях его называли «народным героем», а в комментариях водители писали, что он «отомстил за всех». Впервые за годы существования программы общественное раздражение вышло за пределы онлайн-дискуссий и приобрело форму прямого протеста против частной системы штрафов.
Следом выступил хоким Намангана, публично заявивший, что многие камеры «наносят вред гражданам» и должны быть демонтированы. В ответ пользователи напомнили о штрафах служебных автомобилей хокимията, зафиксированных теми самыми устройствами. История приобрела оттенок иронии: чиновники критиковали систему, на которой сами не соблюдали правила.
Тем временем юридическая и техническая сторона проекта остаётся сложной. По данным Службы безопасности дорожного движения (СБДД), предприниматели обязаны не только установить камеры, но и нанести дорожную разметку, поставить предупредительные знаки и обеспечить бесперебойное питание оборудования. Даже при отключении электричества устройства должны работать минимум восемь часов за счёт резервных источников. Фотоархив хранится два года, видеоархив — три месяца. Каждые полгода камеры проходят метрологическую проверку, а их сертификаты должны быть зарегистрированы в единой базе.
Если оборудование фиксирует ошибочные данные — например, неправильно определяет скорость из-за неверного угла установки, — ответственность несёт предприниматель. При этом доказать, что камера работает некорректно, сложно: система полностью автоматизирована, а технический доступ к ней ограничен. Это создаёт почву для конфликтов. По неофициальным данным, за 2022–2024 годы в Узбекистане было подано свыше 15 тысяч жалоб на несправедливые штрафы, из которых удовлетворено менее 5 %. Остальные были отклонены «из-за отсутствия доказательств».
Прибыльность частных камер остаётся тайной. Запрос журналистов к СБДД о суммах, проходящих через систему, остался без ответа. Закон требует, чтобы государственные органы предоставляли информацию в течение семи дней, но ведомство нарушило этот срок. Через месяц пришло формальное письмо: рекомендовали обратиться в Нацкомстат, где, по словам чиновников, таких данных не ведут. Таким образом, никто не может точно сказать, сколько денег ежегодно проходит через частные камеры. Если предположить, что в стране действует около 6 тысяч устройств, и каждое фиксирует в среднем 30 нарушений в день, при средней сумме штрафа 200 тысяч сумов общий поток может превышать 10 миллиардов сумов ежедневно. Даже если реальная цифра меньше, речь всё равно идёт о десятках миллиардов в месяц.
Отсутствие прозрачности усиливает подозрения. Водители убеждены, что бизнес заинтересован не в безопасности, а в штрафах. Это подтверждает и статистика: в 2024 году количество зарегистрированных нарушений выросло на 18 %, а число ДТП — всего на 3 %. Формально камеры «работают» — они фиксируют, штрафуют, пополняют бюджет. Но реальные показатели аварийности почти не изменились, что ставит под сомнение профилактическую эффективность системы.
Контроль за предпринимателями осуществляет МВД. При выявлении нарушений договора участок могут передать другому бизнесмену через новый аукцион. Однако прецеденты расторжения единичны. Как правило, даже если камера установлена неправильно, её работу временно приостанавливают, но через несколько недель она снова включается — уже с «уточнёнными координатами». Такой подход создаёт впечатление, что система защищает не граждан, а инвесторов.
На фоне растущего недовольства власти вынуждены реагировать. После андижанского инцидента президент поручил провести полную ревизию всех камер и радаров в стране. Проверка должна завершиться к концу 2025 года. Официально заявлено, что устройства, установленные с нарушениями или не соответствующие стандартам, будут демонтированы. Но эксперты сомневаются, что пересмотр окажется масштабным: слишком много частных и государственных интересов уже переплелось в этом бизнесе.
Тем не менее сама идея частных инвестиций в безопасность не выглядит ошибочной. Государство действительно сэкономило миллиарды, переложив расходы на бизнес. Установка одной современной камеры обходится примерно в 250–300 миллионов сумов, а обслуживание — около 20 миллионов в год. Для бюджета страны с растущим числом автомобилей — более 3,3 миллиона на 2025 год — это значительная экономия. Проблема не в частниках как таковых, а в отсутствии прозрачного надзора и общественного контроля. Камеры работают в автоматическом режиме, но общественное доверие к ним требует ручного управления — прозрачных правил, открытых данных и обратной связи.
Сегодня в Узбекистане камеры стали больше, чем техническое устройство. Это зеркало общественных противоречий: между дисциплиной и недоверием, безопасностью и подозрением в наживе, государством и гражданами. Частные предприниматели на дорогах оказались в роли новых «налоговых сборщиков» — тех, кто не носит форму, но определяет поведение миллионов людей. Пока система не станет прозрачной, каждая камера будет восприниматься не как защита, а как ловушка. А каждый штраф — как спорный символ того, кому принадлежит право на порядок: государству, бизнесу или обществу.