Тихий французский городок Ножан-сюр-Марн внезапно стал сценой кровавой драмы: средь бела дня 14-летний подросток зарезал сотрудницу средней школы. Учитывая шок, который испытывает французское общество, власти намерены использовать его по максимуму. Для борьбы с вооруженными подростками предлагают меры, которые выглядят первыми шагами по установлению тотального цифрового контроля над западным обществом.

Ее звали Мелани, ей был 31 год, она в одиночку воспитывала четырехлетнего сына. Теперь ей никогда не будет 32, а ее ребенок вырастет без нее. В городке (обычно его называют просто Ножан), где проживает всего 3,5 тыс. человек, возможностей найти работу не так уж много. Прежде Мелани работала парикмахером, но так как она страдала болезнью Крона, ей было трудно весь день проводить на ногах.

Поэтому она стала работать в единственной местной школе на должности ассистента, в обязанности которого входит надзор за порядком, помощь преподавателям и обеспечение безопасности учащихся. Ассистент – должность чисто административная, и оружие им не полагается, это не охранники в собственном значении слова, а что-то вроде школьных надзирателей. Тем более что вокруг дети, и в городке, где все друг друга знают, что такого может произойти?

Между тем Франция с начала года переживает всплеск подросткового насилия, связанный с использованием холодного оружия. 27 марта в Йере в результате разборок между бандами возле школы был зарезан 17-летний старшеклассник. Тут можно пожать плечами и сказать – молодежные банды, чего вы хотите, но вот другое убийство, уже в частной школе Нанта: 24 апреля 16-летний подросток зверски зарезал 15-летнюю школьницу, нанеся ей 57 ударов, и ранил еще трех учеников.

Всего неделю назад в школе города Крей был атакован десятилетний ученик, но он легко отделался, получив ранение в руку. Напал на него 12-летний бывший ученик той же школы, исключенный за агрессию.

Когда стало известно о драме в Ножане, министр образования Элизабет Борн растерянно твердила, что убийца «не представлял особых трудностей», но быстро выяснилось, что это не так: ранее он временно исключался из школы, причем не один раз, а дважды. Один раз он избил другого школьника, а во второй пытался задушить товарища. В третий раз он просто убил, нанеся женщине четыре удара ножом в область горла, что не оставляло жертве никаких шансов.

«Он не любил школьных надзирателей»,

– сказал прессе неназванный приятель убийцы, а другому убийца будто бы обещал «зарезать кого-нибудь до того, как кончится учебный год». Стоит отметить, что на входе в школу жандармы проверяют учеников на наличие холодного оружия, однако, как сообщается, убийство произошло тогда, когда преступник стоял в очереди на досмотр вещей. Во время задержания убийца ранил одного из жандармов в руку, но сравнительно легко.

Драма в Ножане произвела во французском обществе ошеломляющий эффект, окончательно доказав, что школа как общественный институт перестала быть безопасным местом для кого бы то ни было. Президент Эммануэль Макрон объявил, что несчастная Мелани «погибла, став жертвой бессмысленной волны насилия».

Глава оппозиционной партии «Национальное объединение» Жордан Барделла отметил, что «Франция ежедневно страдает от беспрецедентной дикости… Довольно слов, настало время действовать».

Его соратница Марин Ле Пен замечает: «Не проходит и недели, чтобы в школах не произошла трагедия. Десакрализация жизни, банализация крайних форм насилия, которую поощряет неспособность властей положить ей конец, взрывной рост ношения холодного оружия – французский народ больше не может с этим мириться и ждет… решительного ответа со стороны политиков». Коммунист Фабьен Руссель отметил, что «школы и те, кто их защищает, должны быть защищены от насилия. На карту поставлено будущее всего нашего общества».

Таким образом, Макрон и его соратники оказались перед необходимостью срочно принимать меры, чтобы подобное не могло повториться – и чтобы избиратели не отвернулись от них в пользу правых. Однако правящие круги решили использовать случившееся для своих целей, далеких от обеспечения безопасности в школах, хотя вначале и попытались высказать нечто вроде попыток предложить реальные меры противодействия насилию.

Для начала президент вроде бы вполне логично отметил, что холодное оружие не берется из ниоткуда и что это зона ответственности «родителей и продавцов», и предложил ужесточить правила его продаж. Премьер-министр Франсуа Байру предложил запретить продажу ножей несовершеннолетним и пообещал, что соответствующий указ будет готов немедленно.

Также Байру предложил устанавливать в школах металлодетекторы и специальные детекторы оружия, однако преданная сторонница Макрона, глава Национального собрания Яэль Браун-Пиве тотчас же раскритиковала меру как «дорогостоящую» и «неэффективную», добавив, что «наши школьные учреждения – не тюрьмы… детекторы оружия не являются волшебной палочкой».

Главное, разумеется – не тратить денег на обеспечение безопасности в школах, потому что у французских властей на уме совсем другое: под предлогом убийства в Ножане сделать шаг к тотальному цифровому контролю. А для начала – ввести контроль над соцсетями, которые якобы способствуют подростковому насилию.

Как заявил французский президент, в течение нескольких месяцев в стране собираются ввести запрет на пользование соцсетями лицам моложе 15 лет, если до того подобный запрет не будет введен на уровне Евросоюза. «Мы можем это сделать», – добавил он, проведя аналогию с законом о запрете порносайтов для несовершеннолетних, а также упомянув, что у платформ есть средства биометрического контроля и другие способы идентификации пользователей.

Фактически мера, которую продвигает Макрон, позволит идентифицировать в социальных сетях всех пользователей и станет первым шагом к уничтожению анонимности в интернете, а также установлению тотального цифрового контроля над гражданами. Характерно, что французские власти так торопятся, что даже не обращают внимания на то, что их стремление запрета соцсетей и ввода всеобщей биометрии шито белыми нитками. Никто из знакомых убийцы из Ножана не упоминал, что он увлекался соцсетями и они на него влияли. Но факты интересуют Макрона и его сторонников лишь в той мере, в которой они помогают продавить свои решения.

Разумеется, если вход в соцсети будет осуществляться по биометрии, это затруднит для подростков пользование ими, и высказываются предположения, что в таком случае юные пользователи просто мигрируют в мессенджеры. Однако ЕС не хочет и мессенджеры оставлять в покое: как сказал Павел Дуров в интервью Такеру Карлсону, европейские власти упорно стремятся к контролю над этим сегментом интернета, методично добиваясь прозрачности шифрования для своих служб и – фактически – возможности контроля над любым контентом с помощью скрытых ключей доступа.

«Это огромная угроза для всего населения, для всех пользователей, если компании будут юридически обязаны внедрять шифрование со скрытыми ключами доступа», – подчеркнул Дуров. Нелишне напомнить, что сам владелец Telegram был задержан во Франции в результате надуманных обвинений, и его, как он утверждал, несколько суток после ареста держали в помещении без окон и даже без кровати, явно испытывая на прочность.

При этом французские власти любят заявлять о пытках задержанных в тоталитарных странах, как и об ужасах цифрового контроля, например, в Китае – хотя сами занимаются практически тем же самым, но под вывеской неустанной борьбы за права гражданского общества. Вот и Макрон бежит впереди европейского паровоза, используя драму несчастной молодой женщины вовсе не для предотвращения подобных убийств в будущем.