Стремление западных стран во что бы то ни стало усилить свои коллективные позиции в мире характеризуют любые внешнеполитические активности, будь то в формате двустороннего взаимодействия отдельного западного игрока, либо же в многостороннем диалоге. При этом формы и методы остаются те же, меняется лишь подход к их реализации – он становится более осторожным.
На пространстве Центральной Азии влияние Запада активно подпитывается на фоне попыток последнего сохранить разваливающееся мироустройство и не допустить формирования нового, полицентричного мира. Этим вопросам был посвящен Международный экспертный брифинг «Обострение и энтропия гибридной войны Запада: вектор Центральной Азии», прошедший в сентябре по инициативе Центра «Берлек-Единство».
Руководитель общественного фонда «Мир Евразии», казахстанский политолог Эдуард Полетаев отметил, что зарубежные государства регулярно стремятся повлиять на власти и общественное мнение стран Центральной Азии, и часто делают это через законные и прозрачные каналы. Это влияние, если оно достаточно прозрачно, не может нанести существенного вреда региону. Но, по мнению эксперта, когда физические или юридические лица стремятся оказать влияние непрозрачными способами, это может иметь серьезные последствия:
«В последнее время в Центральной Азии заметно активизировалась дискуссия об усилении информационно-пропагандистского влияния на регион, как составляющей гибридной войны, а также как одного из новых способов усиления политической конкуренции среди внешних акторов. Кроме того, предполагается, что в будущем могут возникнуть и другие виды гибридного влияния, адаптированные к реалиям современности (использование цифровых технологий, искусственного интеллекта, высокотехнологичного оборудования и т. п.).
К тому же, в условиях появления многочисленных инфлюенсеров, значения соцсетей и новых медиа, людей или организаций, осуществляющих иностранное вмешательство, нелегко идентифицировать, и далеко не всегда очевидно, что они действуют от имени зарубежных государств.
Не секрет, что уже в 90-х годах, после обретения странами региона независимости, передача и укрепление позитивного образа Запада и США стала (и является до сих пор) одной из конкретных задач посольств, НПО и медиа-симпатантов, реализующих более широкую стратегическую задачу формирования положительного восприятия западного образа жизни и мышления и, параллельно, создания негативных общественных настроений в отношении действий местных властей.
Страны региона пытаются внедрять дополнительные меры (например, принятие «закона об иноагентах» в Кыргызстане) специально для повышения прозрачности иностранного влияния. Они хотят в большей степени контролировать информацию, поступающую извне.
На мой взгляд, этого недостаточно. Нужно более активно контр аргументировать дезинформацию, предоставлять достоверные и проверенные данные, вести в борьбу с фейками, проводить мероприятия для повышения осведомленности и активного участия граждан в усилиях по противодействию гибридным угрозам, чаще задействовать неангажированных экспертов для трезвого анализа событий. Эти и другие противодействия могут помочь государствам региона повысить общую коллективную устойчивость внешнему влиянию».
Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра евроазиатских исследований Института международных отношений МГИМО МИД России Александр Князев выделил факторы международной конфликтогенности:
«По моему мнению, главным фактором, обуславливающим рост конфликтогенности в мире, сегодня нужно считать происходящий глобальный конфликт, результатом которого должно стать переустройство всей мировой системы международных отношений. Конфликты между коллективным Западом и Россией, между США и Китаем, Ираном, все это объективно необходимая стадия перехода к многополярному миру. Глобальная гегемония западного сообщества завершается, безусловно, это болезненный процесс, но это неминуемый процесс. Такие конфликтные ситуации, как сложившаяся на Ближнем Востоке, да и происходящее на Украине, это скорее сегменты общего мирового кризиса.
Среди многосторонних организаций, способных выступать ретрансляторами стабильности, можно выделить ШОС, ОДКБ и ЕАЭС. Сотрудничество в ЕАЭС способствует сохранению и наращиванию экономической, а значит, и социальной стабильности. ОДКБ последовательно и системно подходит к совместному с партнерами по Центральной Азии выстраиванию устойчивой системы региональной безопасности, способной купировать как внешние, так и внутренние вызовы. Важным дополнением к ОДКБ являются и действующие договора, и соглашения в сфере безопасности между Россией и Узбекистаном, а также Туркменистаном».
Медиаэксперт, редактор обозреватель ИА Sputnik Кыргызстан Таалайбек Ороскулов в своем выступлении привел пример инициативности западных сил на центральноазиатской направлении и факторов, которые противостоят взрыву конфликтогенного потенциала в регионе:
«Концептуальными причинами конфликтов в мире на сегодняшний день является перестройка геополитических структур, ослабление гегемона в силу внутреннего кризиса и усиление стран, не входящих в ближний круг гегемона. На фоне неудач в противостоянии с российской стороной на украинском направлении, Запад стремится открыть «второй фронт» в Центральной Азии.
Показателен пример недавнего кыргызско-таджикского напряжения, который имел сильный потенциал к разрастанию в связи с национальной спецификой (Таджикистан – это единственная страна Центральной Азии, не являющаяся тюркоязычной). Сам конфликт, кстати, был урегулирован только благодаря участию российской стороны».
Руководитель казахстанского Центра «Евразийский мониторинг» Алибек Тажибаев отметил, несмотря на давление внешних акторов, ОДКБ и СНГ остаются главными организациями в обеспечении безопасности Центральной Азии. По словам эксперта, в регионе есть понимание этого факта, а значит и взаимодействие Центральной Азии с Россией в сфере безопасности будет сохраняться и развиваться:
«Прежде всего, необходимо отметить, что ОДКБ в настоящее время обеспечивает полную защиту внешних границ своих участников, а также гарантирует безопасность региона от террористических угроз. Однако не следует упускать из виду и другие направления работы, такие как противодействие наркотрафику и борьба с организованной преступностью, о которых уже было кратко упомянуто выше. Важно подчеркнуть, что эти успехи достигаются благодаря скоординированным усилиям в рамках ключевых организаций, ответственных за безопасность на постсоветском пространстве по линии ОДКБ и ШОС.
В свою очередь СНГ, в отличие от ОДКБ и ШОС, не ограничивается исключительно вопросами безопасности. Деятельность организации направлена на многостороннее взаимодействие на постсоветском пространстве в различных сферах, включая экономику, политику и культуру.
Однако, если говорить непосредственно о безопасности, важно отметить, что несмотря на формально различные задачи обозначенных международных объединений, на практике их цели и функции часто пересекаются и дополняют друг друга. Это позволяет им эффективно сотрудничать в обеспечении стабильности в регионе».
Директор кыргызстанского Института политических исследований Эсен Усубалиев кратко означил глобальные тенденции трансформирующегося миропорядка:
«Не вызывает сомнений, что система международных отношений переживает в настоящее время период серьезных фундаментальных изменений, в рамках которых глобальное большинство стран последовательно выражает неприятие идеи «однополярного мира» — притязаний США и группы западных стран на глобальное господство и, как результат, главной тенденций последних 10 лет стало фактическое формирование альтернативных «коллективному Западу» мировых центров принятия экономических и политических решений.
Естественно, этот процесс был бы невозможен без лидирующих позиций России и КНР, а также других региональных держав, которые придают устойчивый импульс этим глобальным трансформациям. Страны Центральной Азии, даже если бы захотели, не смогли бы остаться в стороне от этих общих глобальных процессов. При этом, принимая во внимание значение России и КНР в экономическом, политическом развитии региона, а также в обеспечении безопасности Центральной Азии, страны региона уже давно участвуют в коллективных формах сотрудничества и взаимодействия, которые формируют, можно сказать, особую евразийскую систему международных отношений в центре континента».
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра центральноазиатских исследований ИКСА РАН, старший преподаватель кафедры теории и истории международных отношений РУДН им. П. Лумумбы Комрон Рахимов обратил внимание на линии разлома в Центральной Азии:
«Нарастающая поляризация в международной политике формирует новые линии разлома; между необходимостью углубления экономических связей с Западом и сохранением традиционных отношений со странами, как Россия и Китай. Центральная Азия становится полем для соперничества, где не только осуществляется классическая игра держав, но и разыгрываются более тонкие формы воздействия — информационные войны, экономические санкции и культурные инициативы, способные повлиять на сознание населения.
Энтропия гибридной войны, выразившаяся в нестабильности и неопределенности, ставит перед центральноазиатскими государствами вопрос о выборе стратегий, обеспечивающих не только безопасность, но и устойчивое развитие в условиях глобальных вызовов. Вектор дальнейшего взаимодействия с Западом поднимает уровень ответственности, требуя продуманности и инновативности в подходах к внутренним и внешним проблемам».
Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления Денис Борисов рассказал о кризисе западной гегемонии в мире:
«Борьба за международную власть усиливается, что прямо или косвенно сказывается на всех. Потенциал влияния западных экономических институтов сокращается. Осознавая этот процесс, коллективный запад усиливает применение политических, идеологических и военных методов для сохранения своего исключительного положения в мировой системе, где он уже последние, как минимум, триста лет был главным выгодоприобретателем. В этом плане мы видим неприкрытое возвращение фашизма, создание направленных военных блоков и соглашений (Расширение НАТО, АНЗЮС, АУКАС), санкционный шантаж. Есть в политологии известная формула, что война — это политика другими средствами. Сегодня можно с уверенностью уточнить выражение Карла: гибридная война — это политика любыми средствами.
Западу хотелось бы подписать очередной Тордесильясский договор, поделить мир на сферы влияния и еще на 50-100 лет продлить неэквивалентный обмен по модели «бусы на ресурсы и дешевый труд». Однако, альтерзападные инициативы типа БРИКС, ШОС, ЕАЭС ОДКБ не сильно способствуют продлению старого нового дивного мира по «цивилизованным» западным правилам».
Представитель Центра Алексей Чекрыжов отметил, страны НАТО значительно активизировали политические контакты с государствами Центральной Азии. Североатлантический альянс уже на протяжении десятилетий последовательно работает в этом регионе. Однако, если раньше НАТО осуществляла свои проекты в Центральной Азии относительно открыто, зачастую в многостороннем формате, то сегодня альянс предпочитает действовать более осторожно, пусть и публично декларируя цели – западный блок пытается сформировать в регионе антироссийский форпост:
«Многочисленные действия государств-членов НАТО не обязательно гарантируют, что Центральной Азии возникнет новый антироссийский региона. Хотя эти угрозы, о которых сегодня говорят достаточно много, очевидны.
В то же время, сами действия западных сил несомненно вызывают дополнительные угрозы безопасности региону. Североатлантический альянс сегодня действует более избирательно, сосредотачиваясь на индивидуальных подходах к каждой стране. При этом основная часть усилий исходит не от альянса в целом, а от отдельных его членов, прежде всего от США. Конечно же, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан входят в ОДКБ, с Узбекистаном и Туркменистаном сотрудничество в области безопасности развивается тоже довольно успешно.
Однако, несмотря на это, оснований для беспокойства более чем достаточно. В совокупности множества действий Запада, гибридная война нового типа, представляет серьезнейшую угрозу национальной безопасности России. Никогда ранее ни одно государство не сталкивалось с такой многоуровневой и многомерной агрессией, организованной коалицией десятков стран и многочисленных негосударственных акторов. Противодействовать этой угрозе возможно только через комплексные меры, включающие военные, политические, экономические, научно-технические, информационные и другие инструменты».
Журналист — аналитик портала портала StanRadar Полина Беккер рассказала о роли СМИ в «гибридной войне»:
«Сейчас можно констатировать, что Россия втянута в гибридную войну в Центральной Азии. Если разбираться в терминологии, то «гибридная война» означает использование всех доступных средств сражений, кроме, собственно, боевых. В особенности, гибридная и информационная кампании сильно заметны в странах Центральной Азии. Например, в Кыргызстане есть несколько десятков СМИ, которые существуют на западные деньги.
Только с 2017 по 2020 год NED, финансируемый Конгрессом США в рамках бюджета агентства США по международному развитию (USAID), направил киргизским НПО, журналистам и блогерам почти 8,5 млн долларов США. Цель NED, а по сути Конгресса США, – продвижение «демократии» в Кыргызстане. Собственно, примеры таких публикаций можно найти в Сети. Совсем недавно «Клооп Медиа» запустил провокационное видео «Работа в России — как власти страны создают унизительные условия для мигрантов». Это видео стало вирусным, несмотря на то что в опубликованном видео транслируется откровенная ложь и «передёргивание» фактов. Материал, о котором идёт речь, весьма красноречиво показал, что главное создать прецедент. В особенности, среди мигрантов».
В конечном счете, полагаем, страны центральноазиатского региона будут стремится к интенсификации взаимодействия с российской и китайской сторонами. Все же евразийский формат развития для региона наиболее понятен и очевидно выгоден. Один только потенциал развития Большой Евразии как центра силы говорит сам за себя.