О главных событиях в странах Центральной Азии, о тенденциях и трендах в нашем еженедельном обзоре «ВЭС-24»

Главная характеристика очередного саммита ОТГ, прошедшего в Бишкеке, – это общение делегаций между собой посредством русского языка. На этот факт обратил внимание военный эксперт Нурлан Досалиев, выступая во время круглого стола «К итогам саммита ОТГ. Геополитические контуры тюркского мира: идеология, экономика, безопасность», организованного ЦЭИ «Ой Ордо».

«На кыргызской земле представители из стран так называемого «тюркского мира» не могли общаться друг с другом напрямую, а вынуждены были использовать русский язык. То есть осуществлялся перевод текстов сначала на русский язык, а затем на языки партнеров, и наоборот. Мягко говоря, это не стыкуется с заявленными программными положениями официальной Анкары – главного генератора идеи ОТГ, в первую очередь об «общности языкового пространства», – отметил спикер.

Отсюда возникает вполне закономерный вопрос: а что такое вообще «тюркские государства», что означает и откуда взялся сам термин «тюрк»?

«Обзор всевозможных источников показывает, что в научном мире до сих пор нет четкой выверенной единой точки зрения по поводу природы возникновения понятия и самого слова «тюрк». Более того, ряд исследователей утверждает, что оно имеет не этническую, а религиозную основу, что вносит еще большую сумятицу в понимание указанного вопроса. Доподлинно известно лишь то, что в научный оборот термин «тюрк, тюркский» был запущен датским ученым-лингвистом В. Томсеном в соавторстве с другими западноевропейскими учеными. Они полагали, что, дескать, в древности существовали прототюркские племена, которые позже вымерли», – рассказал эксперт.

При этом, по его словам, многих смущает тот факт, что западные «тюркологи» упоминают якобы существовавший когда-то «Тюркский каганат» практически в рамках Кыргызского каганата, который был создан намного столетий раньше.  

Предлагаем потеоретизировать о размещении ракет средней и меньшей дальности в Азии, о возможности которой накануне обмолвились в российском МИДе. Тема богатая, да и Азия велика – есть где развернуться. 

Замглавы МИД России Рябков заявил, что Москва рассматривает возможность развертывания «Орешника» в Азии. Звучит более чем многозначительно. Азия, мягко говоря, велика. В каком именно регионе этого макрорегиона теоретически может появиться «Орешник»? Вопрос! Впрочем, не вопрос, скорее, стратегическая неопределенность. В конце концов, не только западники умеют играть в эти игры – русские тоже понемногу учатся. Впрочем, Рябков оговорился, что появление российских ракет обусловлено поведением Вашингтона: 

«Появление соответствующих американских систем в любом регионе мира предопределит наши дальнейшие шаги, в том числе военно-технического ответа». 

Ход хороший. Москва, которую много – и часто заслуженно – обвиняют в реактивности, действительно начинает формировать свои правила эскалации. Если американцам можно говорить, что Пентагон наметил около 200 целей в глубине России для своих «атакамсов», то почему русские не могут сказать, что российские неуловимые ракеты могут полететь на американские базы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Из контекста напрашивается именно этот регион, но, повторим, Азия велика, поэтому давайте рассмотрим все потенциальные варианты. 

Например, Центральная Азия. Ряд ее стран входят с Россией в оборонный союз (ОДКБ). Почему, собственно, не договориться о размещении? Все же союзники вроде как. Вот союзник Путин едет к союзнику Токаеву. Может «Орешник» стать темой для обсуждения? Да почему бы и нет, учитывая тот факт, что на территории республики работает один из важнейших элементов российской космической отрасли – космодром Байконур, который надо охранять от западных атак и диверсий. Да и самому Казахстану, несмотря на «многовекторность» и «средний» размер, не мешало бы подумать о безопасности в наше неспокойное время. Это ведь только кажется, что все прочно и нерушимо – в январе 2022 года тоже казалось, а оно, сами знаете, как повернулось. Не исключаем возможности развертывания «Орешника», например, на российских базах в Кыргызстане и Таджикистане. С талибами вроде как все сейчас пытаются дружить, но Афганистан сам по себе сложный сосед, а когда масло в огонь тамошних междоусобиц подливают американцы тем паче. Короче говоря, «Орешник» поблизости явно не помешает. 

Сложно отрицать, что у российского президента есть свой неповторимый политический стиль, а поскольку мы говорим о тексте, то, пожалуй, и почерк. Материал его авторства, размещенный в казахстанских медиа, лишний раз подтверждает этот факт. «ВЭС 24» размышляет о форме и содержании путинской публикации. 

Статья называется «Россия – Казахстан: союз, востребованный жизнью и обращенный в будущее». Ничего сверхоригинального, но, если подумать, все верно: отношения между двумя странами — добавим, позитивные отношения – востребованы самой географией и историей, то есть прямо-таки жизнью. И да, потенциал этих отношений раскрыт далеко не полностью, так что заделы на будущее вполне есть. К слову, Путин несколькими мягкими штрихами его наметил, но об этом чуть позже. 

Статья небольшая, но емкая и выдержана в типично путинском ласково-убедительном тоне. Ни малейшего намека на какие-либо имеющиеся разногласия – а они имеются, и их много; никакого раздражения по адресу антироссийских процессов, происходящих в республике; никаких обид и разочарований. Однако столь благостная картина чрезвычайно обманчива. Мы уже упомянули путинский стиль, и это он и есть. Российский лидер исключительно редко и очень выверенно использует риторику, выходящую за рамки хорошего дипломатического тона. Тем более в данном случае, когда сам формат публикации, как бы анонсирующий визит российского президента, предусматривает максимально мягкие и дружелюбные формулировки. 

Однако за бархатными перчатками, как водится, скрывается железная хватка: многие из путинских тезисов вполне можно расценивать не просто как констатации, но и как пожелания. Например, пассаж о том, что российский «Росатом» готов к «масштабным проектам с казахстанской стороной». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – речь идет о подряде на строительство в республике АЭС, вокруг которого казахстанские элиты уже не первый год устраивают цирк с конями. Путин по-отечески мягок, он словно урезонивает расшалившуюся детвору – позанимались глупостями и будет, давайте заниматься делами. 

Также мягко и аккуратно в материале был упомянут российский космодром «Байконур», вокруг которого в Казахстане периодически возникают разного рода бурления, чаще всего инспирированные извне. Упомянут, повторим, мягко, да еще и в контексте российско-казахстанского сотрудничества в космической сфере, но, мы уверены, появление этой темы в статье неслучайно, оно подчеркивает значимость объекта для России и призвано, среди прочего, снизить накал спекуляций вокруг космодрома. 

Ожидаемо Путин напомнил о масштабах сотрудничества двух стран, исчисляемого десятками миллиардов долларов. Речь идет и о совместных предприятиях, и о российских инвестициях в казахстанскую экономику (около 13 миллиардов долларов), и о совместных транспортно-логистических проектах. К слову, российский лидер упомянул и о «негативном влиянии внешней, в том числе политической, конъюнктуры». То есть, собственно об антироссийских санкциях, приверженность которым постоянно декларируется казахстанскими властями. Нам представляется, что российский лидер здесь обращается не к «внешней конъюнктуре», а вполне себе к местной, казахстанской, как бы говоря, что указанные географию, исторически сложившиеся экономические и социальные связи не обмануть. 

В последнее время в мире всё чаще обсуждают введение в национальные энергетические системы АЭС из малых модульных реакторов (ММР). Не стала исключением и Центральная Азия. На прошлой неделе в Ташкенте прошла конференция, которая так и называлась: «Ядерные горизонты: развертывание ММР и интегрированные энергетические системы». Участвовали в мероприятии специалисты-атомщики Казахстана и Узбекистана.

Более того: ещё 15 октября Агентство по атомной энергии РУз и «Росатом» подписали контракт на строительство малой АЭС в Узбекистане на 330 мВт мощности. Таким образом, Узбекистан делает серьёзный вклад в энергетический суверенитет региона. Причём без всяких референдумов и консорциумов. По прогнозам, к 2050 году потребность РУз в электроэнергии увеличится вдвое. Поэтому действия Ташкента понятны и оправданы. 

Вряд ли путь Узбекистана к энергетическому суверенитету будет спокойным. За то, что Ташкент «посмел» подружиться с «Росатомом», его будут системно травить в СМИ и соцсетях на протяжении всего строительства.

К примеру, не так давно одно таджикское издание подняло вопрос целесообразности строительства АЭС в регионе. Выступал некий «главный инженер одной из ГЭС Таджикистана на условиях анонимности». Есть такая технология информационной войны — называется: «Ссылка на авторитет». К слову, надо всегда помнить, что любой, даже самый выдающийся и уважаемый специалист может либо добросовестно заблуждаться, либо недобросовестно вводить в заблуждение — такие случаи тоже известны. Поэтому неоспоримым доказательством ссылка на авторитет быть не может.

В общем, этот самый «главный инженер» сказал:

«После Чернобыля и Фукусимы многие страны отказываются от возведения атомных станций, так как для возможных последствий аварий потребуются сотни миллиардов долларов, не говоря уже о таких более важных моментах, как потери человеческих жизней и нанесение непоправимого вреда окружающей среде. Тем более деньги, обычно под давлением местной общественности, а иногда и международного сообщества, нужно будет находить в кратчайшие сроки».

Но действительно ли многие страны отказываются от АЭС? Увы, но — нет. Более того: о намерениях утроить свои мощности по производству атомной энергии в ближайшие годы заявили уже 25 стран, половина которых — европейские.

Западная Африка объявила деколонизацию. На улицах Нигера, Мали и Буркина-Фасо можно встретить российский триколор и портреты Путина. Колониальное наследие африканцы уничтожают планомерно и с известным остроумием. Зарисовки из континента от журналиста-международника, с которым пообщался «ВЭС 24». 

Николай Баратов, выпускник МГИМО и корреспондент ТАСС, знает Африку как свои пять пальцев – множество командировок на континент, работа в самых опасных зонах. Словом, Африку он любит и хорошо понимает. Как и прекрасно знает, что окончательная свобода континента невозможна без преодоления колониального и неоколониального прошлого, зримо (и во многих случаях до сих пор) выраженных в европейских и американских военных базах. Западная Африка сегодня в авангарде этих процессов. Здесь на демонстрациях и митингах легко можно увидеть российские флаги и портреты Путина. Для африканцев эти символы стали сродни образу Че Гевары, который вдохновлял леваков всех стран в далекие 70-е и 80-е. Но одного энтузиазма мало, это понятно. Нужны воля, решимость и даже некоторая смекалка. О том, как в Нигере избавились сразу от двух западных военных баз, рассказывает Николай Баратов

В Астане прошла презентация монографии «Новый взгляд на старую эпоху: Казахская степь и Российская империя через призму статистики». Организатор мероприятия – Центр аналитических исследований «Евразийский мониторинг». Подробности в материале «ВЭС 24»

Выступая на открытии круглого слова, директор ЦАИ «Евразийский мониторинг» Алибек Тажибаев отметил уникальный подход экспертов, который, в отличие от большинства исследований этого периода, представляет собой попытку анализа процессов присоединения Казахской степи к Российской империи, основываясь на общедоступных документальных источниках, которые хранятся в крупнейших российских библиотеках. Благодаря этому, монография помогает осмыслить геополитическую роль Казахской степи и способствует борьбе с историческими мифами.

Научный руководитель ЦАИ «Евразийский мониторинг» кандидат исторических наук Таисия Мармонтова определила жанр исследования «Новый взгляд на старую эпоху: Казахская степь и Российская империя через призму статистики» как «монографию в документах». Статистика стала основным инструментом для изучения ключевых аспектов исторического процесса: количественные данные минимизировали влияние субъективных интерпретаций, что позволило выявить реальные изменения в демографии, экономике и социальных отношениях того периода.

Александр Игоревич Дроговоз, заместитель директора Института международного образования РГУ им. А.Н. Косыгина, обратил внимание на то, что подобные научно-популярные работы помогают людям понять свое прошлое, оценить вклад предков и осознать важность сохранения культурного наследия. Это особенно актуально для стран, где историческая память является основой формирования общества.

В монографии отражена роль Великой Сибирской железной дороги (современного Транссиба) на развитие Казахской степи:

11 июля 1894 года встречали первый поезд жители Петропавловска. Железная дорога серьезно оживила торговлю, стимулировала развитие местной промышленности и сельского хозяйства. Со станции ежегодно отправлялось свыше 1 млн пудов мяса, до 1,5 млн штук овчинно-кожаных изделий, 50-60 тыс. пудов сливочного масла и другой продукции, которая была хорошо известна в Вене, Париже, Берлине, Гамбурге, Стамбуле и других городах. Историческое значение и начальные успехи строительства железной дороги в Петропавловске нашли свое продолжение и сегодня, с учетом важности станции в транспортной и экономической инфраструктуре региона.

Заведующий сектором Центральной Азии Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин рассказал о ключевых тенденциях в макрорегионе и новых трендах

Центральная Азия, наконец-то получила ту значимость геополитическую и  геоэкономическую, которая и должна быть. Исследователям, которые занимаются этой темой много лет, было очевидно, что Центральная Азия находится на периферии международных отношений совершенно незаслуженно. Был интерес к ресурсам природным, в первую очередь, в Казахстане. В 90-х годах он был реализован, и на этом серьезный интерес региону остановился. Следующий этап был связан с  так называемой антитеррористической операцией в Афганистане, когда западные страны активно пришли в регион и реализовывали на практике геополитические интересы.

Мы видели прекрасно и обстоятельства этого прихода, и его последствия: что ничего позитивного с точки зрения развития региональных экономик не создано, как и предпосылок, например, для создания большей безопасности региона. Уход американцев из Афганистана стал таким важным пороговым моментом, который показал, что, в принципе, никакие цели Запад не решил в регионе, и тем более не дал возможность Афганистану и Центральной Азии хоть в чем-то развиться.

Специальная военная операция здесь стала таким поворотным моментом, в том числе и для Российской Федерации. Центральная Азия  всегда входила в  одно из наиболее приоритетных направлений российской внешней политики. Но  с точки зрения наполнения, с точки зрения реального интереса, этот регион также находился на периферии, несмотря на то, что у нас существовало достаточно большое количество крупных проектов, в основном межгосударственных, в виде ОДКБ, в виде СНГ. И есть ряд направлений, которые ориентированы на развитие: это, например,  ЕврАзЭС. Но с точки зрения экономики были какие-то точечные проекты.

Февраль 2022 года  поменял ситуацию, потому что, во-первых, с закрытием практически всего западного направления для России, Центральная Азия, наконец-то получила ту значимость геополитическую и  геоэкономическую, которая и должна быть. Центральная Азия во многом стала тем направлением, которое стало перспективным для российских энергетических компаний. И если ранее эти проекты обсуждались на бумаге, то именно за последние пару лет мы видим кардинальную перестройку работы российских компаний. Практически в каждом государстве реализуется сейчас целый ряд крупных проектов.