Правительство "Талибана"* внимательно, но без громкой публичной реакции наблюдало за президентскими выборами в США. Оно фиксировало важные нюансы в единственных дебатах между Дональдом Трампом и Камалой Харрис, касающихся вывода американских войск из Афганистана в августе 2021 года. Трамп назвал это "позором" и одним "из величайших поражений в американской истории", призывал Байдена уйти в отставку и говорил: "Если бы я был президентом сейчас, мир бы понял, что наш вывод войск из Афганистана обусловлен".
Ввиду этого афганские информационные агентства сообщали, что эта тема "не публично, но широко обсуждалась правительственными чиновниками "Талибана". Они вспоминали, как 29 февраля 2020 года между "Талибаном" и США при президентстве Трампа было заключено Дохийское соглашение, с которым они связывают "окончание 20-летней оккупации Афганистана". Дело в том, что тогда США согласились с требованием "Талибана" об исключении действующего афганского правительства из всех переговоров, и это, по оценке экспертов, "создало впечатление, что США поддерживает "Талибан", что в свою очередь, по их мнению, "деморализовало афганское правительство и способствовало его быстрому падению". Но главное было всё же в том, что талибы обещали порвать с "Аль-Каидой"* и начать переговоры о разделе власти с избранным афганским правительством, чего так и не произошло.
Если верить показаниям одного из военных советников президента Джо Байдена, Белый дом был в курсе дохийских договорённостей, но пошёл на вывод всех сил США из Афганистана без согласования с тогдашним президентом Афганистана Ашрафом Гани, который был вынужден бежать из страны. До сих пор эксперты теряются в догадках о причинах такого решения Байдена. В Кабуле же считают, что Байден якобы воспользовался этой ситуацией, чтобы ввести санкции и лишить правительство Афганистана его 7 миллиардов долларов из активов центрального банка, которые были размещены в Нью-Йорке. Довод малоубедительный, тем не менее глава политического бюро движения "Талибан" в Катаре Сухейль Шахин заявил, что "Афганистан после победы Трампа надеется в первую очередь на разблокировку своих активов со стороны США".
Но, как бы то ни было, официальный Кабул отреагировал на возвращение Трампа на пост президента. Представитель МИД Афганистана Абдул Кахар Балхи заявил: "Талибан" надеется, что "следующая администрация США будет придерживаться прагматичного подхода, чтобы обеспечить ощутимый прогресс в двусторонних отношениях, и это позволит обеим странам открыть новую главу в отношениях, основанную на взаимном участии". При этом в Кабуле, конечно, вспомнили и о Дохийском соглашении, подписанном во время первого президентского срока Трампа.
В этой связи отметим, что у западной аудитории, а также у части российского экспертного сообщества существует точка зрения, согласно которой Трамп намеревался передать талибам роль внутреннего "стабилизирующего фактора", который предотвратил бы усиление влияния Китая, Ирана и Пакистана в регионе с сохранившимся российским влиянием с целью ограничения возможностей в реализации китайского глобального геопроекта "Один пояс — один путь". Но стали происходить внешне парадоксальные явления.
Китай оказался первым государством, установившим дипломатические отношения с Кабулом несмотря на то, что "Талибан" продолжает считаться террористическим и непризнанным движением. Казахстан сделал то же самое. Что же касается России, то она близка к признанию "полноформатных" отношений с "Талибаном".
Ясно, что нынешний режим Афганистана будет долгосрочным фактором. Но есть нюансы. Москва выжидает. Директор второго департамента Азии МИД России Замир Кабулов так описывает ситуацию: "Россия выступает за исключение отдельных представителей движения "Талибан", находящегося под санкциями ООН за террористическую деятельность, из санкционных списков Совета Безопасности ООН". В СБ ООН входят пятнадцать стран, из которых пять постоянных членов обладают правом вето. Поэтому, по словам Кабулова, "всё будет зависеть от решения этого органа", и что "Россия будет за это (признание. — Авт.) выступать". По признакам, это связано с какими-то переговорами и процессами, о которых стороны предпочитают не сообщать публично. Возможно, проблема в том, как сообщает афганский информационный портал "Кхаама Пресс", что "США, сохраняющие своё влияние в Кабуле, пытаются удержать роль главного посредника в диалоге Кабула с внешним миром". Ранее в Вашингтоне заявляли, что исключение талибов из чёрного списка "послужит плохим сигналом для других" и признавать "Талибан" официальным правительством Афганистана не намерены, хотя помогают нынешнему режиму в Афганистане, в том числе и финансово.
В то же время, решение в отношении Кабула руководством России уже принято. Но что-то, возможно, будет определяться после заявленной позиции нового президента США Трампа. Пока же российский посол продолжает свою работу в Кабуле с момента прихода к власти талибов в августе 2021 года, а в России функционирует посольство этой страны. Всего де-факто дипломатические контакты с талибами поддерживают 20 стран.
"Талибан" уже три года правит Афганистаном в условиях борьбы различных сил внутри страны и контролирует большую её часть, установив жёсткий режим правления. В то же время Кабул ведёт борьбу с другими радикальными исламскими группировками, в том числе с ИГИЛ*, и в этой связи в США уже давно звучат призывы о необходимости официального признания "Талибана". Но Афганистан, из которого американцы ушли более 3 лет назад, — это уже не тот Афганистан. Внутри страны правительство обеспечивает безопасность, которой страна была лишена многие десятилетия. Кабулу удаётся выстраивать такую внешнюю политику, в которой Россия и Китай (основные источники беспокойства для американских политиков) занимают привилегированное положение, выраженное в широких экономических соглашениях. Как пишет арабское издание "Аш-Шарк Аль-Аусат", "Кабул всё же добился расположения России, Китая и Ирана, но не международного признания".
После победы Трампа на президентских выборах в США Кабул ожидает перемен, хотя доля Афганистана в новой внешней политике США на Ближнем и Среднем Востоке может казаться незначительной. Но Трамп может поднять вопросы, связанные с будущей политикой США в отношении Афганистана, с учётом того, что он постоянно критиковал действия администрации Байдена в этой стране. У него может появиться прагматичный подход.
Первый сценарий. Трамп будет стремиться к снятию напряжённости в отношениях с Россией и Китаем, что снизит значение Афганистана для внешней политики Вашингтона. Он перестанет использовать его в качестве средства давления на Москву и Пекин, начнёт процесс диверсификации региональных международных отношений.
Второй сценарий. США станут уделять повышенное внимание укреплению торговых отношений со странами Средней Азии, развитию транспортно-логистической инфраструктуры с выходом на Афганистан. Такой подход позволит создать альянс Афганистан — страны Средней Азии, которые в новых геополитических условиях станут буфером между Россией, Китаем и Ираном. В таком случае решения по Афганистану, считает "Аль-Джазира", "будут приобретать ключевое значение для более широкой региональной безопасности". Появится новая расстановка ключевых игроков в Афганистане и новая стратегия с элементами "Большой игры", которая в XIX веке шла между Великобританией и Россией, а во времена холодной войны — между СССР и США. Именно поэтому Москва негативно реагирует на политику США и Запада в Средней Азии. Появление террористической группировки под названием "ИГИЛ Хорасан"* или "Вилаят Хорасан"* в Афганистане стало предметом ещё большего беспокойства со стороны России.
Третий сценарий. "Талибан" может настороженно или негативно воспринять американские перспективы изменения политики, поскольку американские приоритеты могут измениться в зависимости от ситуации с безопасностью в регионе, особенно с учётом того, что Афганистан расположен рядом со странами Средней Азии, которые являются традиционной сферой влияния России, а также соседствует с Китаем и Пакистаном. Кабул может вести осторожную политику, чтобы не позволять США влиять на стабильность в стране.
Четвёртый сценарий. Афганистан может остаться без внимания Трампа из-за того, что администрация США будет занята событиями на Украине, в Палестине и Ливане, а также напряжённостью в отношениях с Ираном и острой конкуренцией за влияние с Китаем. В таком случае, скорее всего, сначала Трамп займёт нейтральную позицию по отношению к "Талибану", игнорируя ситуацию в Афганистане. Если ему придётся вмешаться, то самым очевидным и эффективным вариантом для него будет обратиться к Кабулу для переговоров, когда ситуация в Афганистане будет расцениваться как серьёзная угроза американским интересам. Отказать будет сложно, так как еженедельная гуманитарная помощь США Афганистану оценивается в 40 миллионов долларов.
Пятый сценарий. Ожидается, что Трамп продолжит укреплять сотрудничество с Кабулом с целью получения гарантий, что вооружённые группировки, которые США считают угрозой своим интересам, такие как "Аль-Каида" или "Исламское государство"*, не вернутся на афганскую территорию, чтобы использовать её как базу для совершения нападений на Америку и её союзников. Этот подход может включать использование экономических инструментов для оказания давления на афганское правительство и принуждения его к соблюдению соглашений.
Наконец, шестой сценарий. Если Исламабад не сможет убедить Вашингтон поменять своё мнение по отношению к Нью-Дели, то он перейдёт на сторону России и Китая. В этом случае образуется новый восточный блок: Исламабад — Пекин — Москва.
Таким образом, пока эксперты придерживаются мнения, что Трамп, скорее всего, продолжит использовать те же стратегии, что и раньше, когда в результате переговоров в 2020 году было заключено мирное соглашение, предусматривающее вывод американских войск и включающее условные обязательства со стороны талибов. Но на этот раз — с упором на сокращение прямого военного вмешательства и использование экономических стимулов для влияния на поведение афганского правительства. Эта стратегия может привести к усилению "Талибана" внутри страны и укреплению его контроля над ситуацией. В итоге — новая расстановка игроков в регионе.
Но какой бы ни была политика новой администрации США, можно сказать, что она, по сути, останется неизменной, поскольку определяется стратегическими интересами США в большей степени, чем сменой президентов.
Станислав Тарасов