США и Южная Корея опубликовали итоговый совместный документ, определяющие конкретные договоренности по торговле и безопасности. Joint fact sheet (это название списка договоренностей) включает снижение американских пошлин на корейские товары, поддержку строительства в РК первой атомной подлодки, политическое одобрение процедуры, ведущей к гражданскому обогащению урана и переработке отработанного ядерного топлива, а также колоссальный пакет корейских инвестиций в экономику США. Сеул получил доступ к стратегическим технологиям и расширению автономии, но взял на себя обязательства на сотни миллиардов долларов и значительное увеличение оборонных расходов.

Договоренности наконец-то «на бумаге»

14 ноября правительства США и Южной Кореи одновременно опубликовали итоговый документ — Jointfact sheet, если переводить не дословно, а по смыслу — «Свод итоговых договоренностей». В документе закреплены договоренности по торговым тарифам, инвестициям и ключевым вопросам безопасности. Южнокорейский президент Ли Чжэ Мён подчеркнул, что работа велась на фоне существенных рисков для экономики и безопасности страны.

Документ стал официальной фиксацией тех договоренностей, которые лидеры двух стран прорабатывали на саммитах в августе и 29 октября в Кёнджу, на полях встречи АТЭС. Однако в целом это стало результатом месяцев напряженных переговоров, проходивших в условиях жесткого давления и периодических выпадов со стороны Дональда Трампа, который своими популистскими и не всегда соответствующими реальности заявлениями и утверждениями заставлял корейских чиновников погружаться в недоуменную задумчивость.

Попутно Сеулу приходилось регулярно объяснять своим журналистам, что американский лидер «несколько преувеличил» и «допустил политические по сути, но не опирающиеся на реальные факты» высказывания.

Так или иначе корейские и американские правительственные эксперты и высокопоставленные чиновники в итоге смогли согласовать все детали, представив их публике. Стоит признать — договоренности действительно серьезные, фундаментальные. Они повлияют не только на двусторонние отношения, но и на расстановку сил в регионе, а также стратегическое место в Сеуле. В целом же можно говорить, что выиграли обе стороны, только каждая по-своему и каждой пришлось в чем-то уступить, а за что-то заплатить.

Торговля: пошлины снижены, но ценой гигантских инвестиций

Главный экономический результат — снижение пошлины на корейские автомобили и автокомпоненты при экспорте в США. Ставка, ранее достигавшая 25%, теперь фиксируется на уровне 15%. До 15% доводится и тарифная планка на продукцию деревообработки и ряд медицинских товаров. На отдельные позиции тарифы отменяются.

Для корейской полупроводниковой отрасли закреплено важнейшее положение: США гарантируют, что тарифные условия для южнокорейских производителей не будут хуже, чем те, которые получат другие страны, включая возможные будущие соглашения с Тайванем. Полупроводники впервые официально признаны одной из ключевых сфер двусторонней торговой политики.

Однако все эти уступки США напрямую связаны с масштабными обязательствами Сеула. В Joint fact sheet подтверждено следующее: ранее объявленные 150 млрд долларов инвестиций РК в судостроение США; 350 млрд долларов стратегических инвестиций, оформленных через Меморандум о взаимопонимании; при этом Вашингтон обязался не требовать более 20 млрд долларов в год, чтобы не провоцировать перегрев финансового рынка РК.

Это один из крупнейших пакетов инвестиций, когда-либо согласованных Южной Кореей с зарубежным партнером. Президент Ли Чжэ Мён заявил, что РК вступила в жесткие переговоры, стремясь «минимизировать неизбежные потери» в условиях изменения мировой торговой архитектуры.

Судостроение и ядерная подлодка: стратегическое решение

Ключевым пунктом документа стало официальное закрепление позиции США по вопросу строительства южнокорейской атомной подлодки. В итоговом документе сказано: «США поддерживают строительство Южной Кореей атомной подлодки и будут сотрудничать по вопросам топлива».

Советник президента РК по нацбезопасности Ви Сон Лак подтвердил, что: во всех переговорах стороны исходили из того, что подлодка будет строиться в Корее; вариант строительства в США даже не обсуждался; взаимодействие с США будет касаться прежде всего доступа к ядерному топливу.

Для Южной Кореи это принципиальный шаг. Впервые за десятилетия Вашингтон документально признает право Сеула создать собственный флот атомных субмарин. Это технологический и политический прорыв, меняющий баланс сил в регионе.

Еще один важный пункт — стороны договорились рассмотреть институциональные механизмы, которые в будущем позволили бы строить в РК не только коммерческие суда США, но и корабли ВМС США. Для корейского это открывает новый сегмент глобального рынка.

Несмотря на заявления о «филадельфийском судостроительном кластере», который Южная Корея, как до сих пор считалось, должна создать в США, и высказывания Трампа, что первая корейская АПЛ будет «построена в США, американскими рабочими», итоговый документ не содержит ни одного пункта, предусматривающего строительство атомной подлодки или военных кораблей в США. Наоборот, как выше отмечено, зафиксирована возможность строительства американских кораблей в Корее. При этом 150 млрд долларов корейских инвестиций остаются направленными в судостроительную отрасль США, однако их конкретное назначение в документе не раскрыто.

Зеленый свет для переработки урана в Корее, хотя и в будущем

Вторая стратегическая перемена — американская поддержка процесса, направленного на получение РК права. Сеул получает возможность обогащать уран в гражданских целях и перерабатывать использованное ядерное топливо.

Формулировка в Joint fact sheet звучит так: «В соответствии с 123-соглашением и при соблюдении правовых требований США Вашингтон поддерживает процедуру, которая приведет к гражданскому обогащению урана и переработке отработанного ядерного топлива (ОЯТ) Южной Кореей».

На практике это означает, что хотя прямого разрешения нет, но впервые зафиксировано политическое согласие США на начало процесса, ведущего к этим правам. Чтобы они вступили в силу, Сеулу и Вашингтону предстоят сложные дальнейшие переговоры, однако Соединенные Штаты согласились в будущем в принципе предоставить Южной Корее право на переработку ОЯТ.

И южнокорейский президент Ли, и его советник Ви Сон Лак подтвердили, что вопрос был крайне чувствительным и обсуждался «до последней минуты» перед публикацией документа.

Ли Чжэ Мён назвал достигнутое соглашение «значимым прогрессом» и указал, что впервые за всю историю сотрудничества США публично поддержали движение к расширению южнокорейских прав в ядерном топливном цикле.

Для РК это имеет колоссальное значение, так как страна на 100% зависит от импорта низкообогащенного урана, ее хранилища использованного топлива могут достичь предельной вместимости к 2030 году, а обладание технологиями переработки и обогащения критично для экспорта реакторов и развития SMR.

Оборона и безопасность: рост расходов и модернизация альянса

В документе зафиксированы ключевые положения новой программы военно-политического сотрудничества. В частности, подтверждена концепция расширенного сдерживания США, включающая ядерный компонент; зафиксировано согласие Вашингтона на продолжение процесса передачи Сеулу оперативного контроля над объединенными вооруженными силами в военное время (OPCON).

Корея в свою очередь обязалась повысить свои расходы на обороны до уровня 3,5% ВВП и закупить американское вооружение на сумму 25 млрд долларов до 2030 года. Военный контингент США в Корее получит от корейцев 33 млрд долларов комплексной поддержки.

Если говорить о том, что Сеул обязался купить у американских оружейников — это самолеты ДРЛОиУ, модернизация F-35A, программы KF-16 и F-15K, морская и патрульная авиация, ракеты большой дальности, системы ПРО Patriot PAC-3 и крупные вертолетные проекты.

Отдельного внимания заслуживает пункт об увеличении оборонных расходов Южной Кореи до уровня 3,5% ВВП. Этот показатель зафиксирован в совместном Joint Fact Sheet, однако в документе не указаны ни сроки достижения этой планки, ни конкретный график роста бюджета. Формулировка носит характер политического обязательства, а не юридически обязывающего договора, что оставляет Сеулу определенную гибкость в дальнейшем планировании оборонных трат.

Также стороны подтвердили приверженность полной денуклеаризации КНДР и указали на необходимость соблюдения ранее подписанных документов, включая совместное заявление США и КНДР в Сингапуре 2018 года.

Кто выигрывает и что это изменит

Как мы уже отмечали, выиграли в целом обе стороны, но в своей сфере и при этом и Сеул и Вашингтон согласились в той или иной степени либо отступить от своих прежних позиций и/или заплатить за это.

Вот тезисный список того, что в свой актив может записать Сеул:

• усиление стратегических возможностей: США впервые признали право РК строить атомную подлодку;
• атомная энергетика: открыт путь к расширению ядерного цикла (что США отказывались разрешать Южной Корее десятилетиями);
• судостроение: возможен доступ к американским госзаказам;
• автопром и электроника: тарифы снижены, полупроводникам обеспечен благоприятный режим.

Что получили США:

• крупнейший в истории корейско-американских отношений инвестиционный пакет;
• гарантированные закупки вооружений на десятки миллиардов долларов;
• увеличение оборонных расходов Сеула и финансирование значительной части расходов контингента США в РК;
• усиление роли РК в региональной стратегии США.

Общий баланс итогов

Если говорить простыми словами, то итоговые договоренности между США и Южной Кореей создают редкую ситуацию, когда обе стороны получили важное, но каждая — в своей плоскости. Для Вашингтона эта сделка стала прежде всего финансово-экономической победой: американская промышленность получает беспрецедентный по масштабам инвестиционный поток из Сеула, гарантированные закупки вооружений и расширение корейского участия в обеспечении контингента США. Америка усиливает свое влияние в регионе, консервирует зависимость союзника от собственных систем вооружений и одновременно демонстрирует внутренней аудитории «возврат рабочих мест» и выгоду в жестких тарифных торгах.

Южная Корея выигрывает стратегически и в чем-то экономически. Сеул добился того, чего не удавалось десятилетиями: политического одобрения со стороны США строительства атомной подлодки и начала процесса, ведущего к обогащению урана и переработке отработанного топлива. Это переводит страну в совершенно иной технологический и военный класс и дает инструменты долгосрочной автономии, от энергетической безопасности до роста экспортного потенциала атомной отрасли.

Дополнительно РК получает снижение ключевых тарифов, благоприятный режим для полупроводников, а также перспективу расширения судостроения — вплоть до строительства кораблей для США на корейских верфях.

В сумме получается сделка, где США получают деньги и усиление контроля, а Южная Корея — технологии, стратегический статус и долгосрочные инструменты самостоятельности. Если измерять выгоду в долларах, выигрывает Вашингтон; если в изменении позиции в международной системе — Сеул выходит вперед.

Можно согласиться с теми эпитетами, которыми Трамп и Ли обменялись еще 29 октября в Кёнчжу по итогам личной встречи, когда назвали друг друга «выдающимися переговорщиками». Это сделка, сделка во многом в стиле Трампа — прагматичная, масштабная, где немало поторговались и в итоге смогли получить то, что хотели. Ли Чжэ Мен же снова доказал на деле, что Сеул ведет прагматичную, реалистичную внешнюю политику, опирающуюся на сухой и деловой расчет, а не на идеологию. Реализовать подписанные договоренности будет непросто, однако сам факт их фиксации в официальном документе стал крупнейшим сдвигом в американо-корейских отношениях за последние десятилетия.

Южная КореяСША